- Вы ошибаетесь, вчера нас здесь не было и сегодня мы здесь случайно, - подала голос Маша.

- Никого мы не убивали, - совершенно сбитый с толку словами незнакомца, заорал я. - Ты что народный мститель, твою мать, людей вылавливать по ночам? Милиция для этого есть.

- Я и есть милиция. А для вас выродков поганых еще и суд, и прокурор. Вонючие маньяки, за что ребенка-то изуродовали?

- Постойте, - жалобно сказала жена. - Но в газете сообщили, что только одно убийство здесь произошло.

- А вам мало славы? - зарычал мужик, тыча мне в лицо пистолетом. - В газетах не все пишут, потому что это мы туда данные даем. Трупов уже пять! И не останови я вас сегодня, еще столько же было бы!

В глазах мужика загорелось адское пламя ненависти. По его голосу я понял, что он себя достаточно завел, чтобы без лишних сожалений пристрелить нас здесь без лишних разговоров.

- Слушай, мужик, ты не прав! Мы совершенно ни при чем. Мы сами в такую историю на этом кладбище попали, расскажу - не поверишь!

- Конечно, не поверю, - гаркнул мне в лицо мент.

Я почувствовал довольно мощный  запах спиртного, исходящий из его рта, и понял, что дела наши плохи и стоит, не теряя времени, рискнуть. Напрягся, откинулся на бок и ударил ногой в колено мужчины. Он потерял равновесие и грузно повалился в сбитую ветром кучку желтых опавших листьев. Пистолет отлетел в сторону. Я попытался встать на ноги, но скованная наручниками рука не позволила это сделать достаточно быстро. Мент успел подняться на ноги, прихрамывая, подскочил к нам с женой и несколько раз с ожесточением ударил меня кулаком в лицо. Жена истошно закричала, видя как из стороны в сторону мотается от ударов моя несчастная голова. Наконец служитель закона притомился и отошел от нас, чтобы поискать пистолет. Скоро удовлетворенно заворчал, найдя оружие.

- Встать! - гаркнул он и передернул затвор пистолета. - Пошли вперед, ублюдки! На кладбище!

- Только не туда! - истерично закричала жена. - Там мертвецы живые бродят! Мы насилу выбрались!

- Вперед! - снова зло скомандовал блюститель порядка. - Или сами сейчас мертвецами будете. Двигай ногами живее!

- Послушайте, там на самом деле трупы живые!

- Обкурилась, сучка! Ко всему прочему вы еще и наркоманы?

Мент пнул ногой Машу, потом меня. Мы едва удержались на ногах и двинулись в сторону выступающих из темноты очертаний старого склепа.

Дверь была приоткрыта. Милиционер втолкнул нас вовнутрь склепа и, освещая фонариком углы комнаты, стал искать подходящее место. Мы втроем одновременно увидели два человеческих тела, безжизненно  лежавших в углу. По виду это были бомжи. Возможно, они зашли укрыться от непогоды и нашли здесь свою смерть. Что они были мертвы, сомнений не возникало. Остекленевшие глаза смотрели в темноту потолка, оскалившиеся рты были судорожно перекошены. На лицах застыли сгустки крови.

Мент попятился от нас в сторону. 

- Ваши клиенты? - со зверским выражением лица спросил зловеще. - Уже семь! Нравится убивать? - внезапно взорвался он. - Не успели, значит, у них носы с ушами поотрезать или изнасиловать?

- Мент, ты - псих! Мы не делали этого! Их мертвецы убили, будь я проклят, это так! - мой язык с трудом ворочался в разбитом рту. - Бежать надо отсюда!

- Хватит нести бред, наркоман хренов! - прорычал милиционер. - Нравятся трупы? Так и пошли к ним в гости!

Он с силой толкнул нас с Машей в сторону мертвых бомжей. Мы не удержались на ногах и повалились на покойников, с ужасом чувствуя прикосновение их мертвых окоченевших тел. Жена дико закричала и попыталась отползти. Но отползать было некуда. Мы оказались зажатыми в каменном мешке, проход в который загораживал мент с пистолетом в руке. Слева была замшелая стена склепа, справа - высокий постамент.

Мы как можно подальше отползли от трупов и опустились на землю, прижавшись спиной к стене.

- Сидеть здесь. Я вызову по рации своих, а уж в отделе  поговорим с вами по всем правилам. Запоете как миленькие обо всех своих делишках! - усмехнулся мент, доставая из кармана плоскую бутылку со спиртным. Сделав солидный глоток, он спрятал ее за пазуху. Не выпуская из рук пистолета и внимательно наблюдая за нами, попятился к выходу.

- Не ходи туда, - неожиданно сказала Маша. - Поверь - там покойники.

- Заткнись, потаскуха! - мент спиной уперся во входную дверь, а когда вышел из склепа на улицу, закрыл ее и чем-то привалил снаружи.

Маша, опасливо покосилась на трупы в углу, казавшиеся мрачными статуями в неясном холодном свете луны, пробивавшемся сквозь узкие проемы окон, и сказала дрожащим голосом:

- Что будем делать? Он сейчас вернется и точно пристрелит нас, не разбираясь что к чему. Ты заметил - и все чаще из бутылки отхлебывает?

- Он дверь снаружи привалил. Из склепа нам не выбраться... Или может попробовать выбить ее? -  Нельзя унывать, внушал я себе, надо бороться до последнего. - Терять нам нечего - попробуем выбить!

Я встал на ноги направился к выходу. Передвигаться было очень неудобно. Мент знал, что делал, когда сковывал наручниками мою правую руку с правой же рукой Маши. Если я иду вперед лицом, жене приходится двигаться спиной или полубоком. Все же мы быстро добрались до выхода, я занял удобное положение, напрягся и изо всех сил ударил ногой в дверь. Она завибрировала, но осталась на месте. С неменьшим упорством ударил еще раз. Дверь неожиданно рывком открылась. Мы услышали похожий на рычание стон и звук падающего тела. Я метнулся наружу, но наручники помешали двигаться быстро. Мы задержались в дверном проеме. Едва  успел увидеть небо, как страшный удар в грудь отбросил меня назад в глубь проклятого склепа. Увлекая за собой Машу, я повалился на каменный пол. К счастью, на этот раз мы не попали в отсек, где лежали мертвые бомжи. В следующий миг показался разъяренный мент с пистолетом в руке. Фонарик он, очевидно, выронил, когда получил удар дверью. Левая бровь нашего мучителя была рассечена, кровь заливала глаз и щеку. Рана была неопасная, но болезненная и только придала ему ярости.

- Не угомонишься никак? Паскуда, ты мне рацию сломал! - завопил милиционер, яростно тряся, зажатой в кулаке милицейской радиостанцией.

Что я мог ему ответить? Мы вжались в угол, ожидая самого наихудшего поворота событий. Машу бил озноб.

- Как теперь связаться с отделом? - орал мент. - Пешком вас уродов конвоировать что ли?

Он размахнулся и в сердцах вмазал рацией в каменный пол склепа. Посыпались мелкие осколки стекла.

- Черт с вами, напросились! Допросов не будет и суда не будет! Вина ваша доказана - нечего разводить канитель!

Милиционер поднял пистолет. В свете луны мы увидели очертания его фигуры и горящие ненавистью глаза.

- Приговариваетесь к расстрелу! Как ваша фамилия, подсудимый? - он явно упивался спектаклем и своей властью над нами.

- Пошел к дьяволу, псих гребанный! - заорал я в отчаянии. - Кто ты такой, чтобы нас судить?

Мне показалось, что уже вижу, как палец медленно нажимает на курок. Я ждал выстрела. Но вдруг за спиной милиционера колыхнулась какая-то неясная тень. Я не успел толком ничего понять, как оглушительно прозвучал выстрел, а блюститель закона дико завопил. С ужасом увидел, что на мента сзади напал оживший бомж и вцепился зубами в шею. Милиционер, крича от боли, отвернулся от нас с Машей и яростно затрясся всем телом, пытаясь  вырваться из объятий покойника. Ему это удалось! Мент отскочил к стене и несколько раз выстрелил в нападающего. Бомж не чувствовал боли от пронзающих его пуль. Тело вздрагивало при каждом попадании, но мертвец неумолимо тянул скрюченные пальцы к шее милицонера.

Я, наконец, оторвал взгляд от этой дикой свалки и повернулся в Маше. Она молчала, прерывисто дыша.

- Что с тобой, Маша? - я слегка потряс ее голову. Жена открыла глаза и застонала.

- Мне больно, - прошептала она, показывая ладонь, покрытую черной жидкостью. - бок очень болит.

Я ощутил характерный запах крови и понял с отчаяньем, что пуля мента все же попала в Машу.

- Немедленно выбираемся отсюда. Зажми рану ладонью, чтобы остановить кровь. Дыши глубже.

 Я взвалил стонущую жену на спину и притаился в тени, выжидая, когда проход наружу освободится. Мент расстрелял все патроны и пытался руками и ногами отбиться от нападения. Мне было понятно, что шансы спастись для него ничтожны - у милиционера на  плечах уже висел второй оживший бомж. Когда борющиеся сместились в сторону от двери, я рванулся наружу. Нам удалось покинуть склеп и, когда уже успели сделать несколько шагов, услышали отразившийся мрачных сводах отчаянный вопль, который внезапно резко оборвался. С ментом было покончено!

Стараясь не оступиться,  я побежал в направлении предполагаемого выхода с кладбища. Петляя в темноте среди оград, порядком выдохся и совершенно без сил повалился на землю. Маша стонала. Она очень сильно побледнела, что было заметно даже при лунном свете.

- Сейчас пойдем дальше. Немного отдышусь. Потерпи!

Вновь взвалил жену на спину и продолжил путь. Маша стонала и тихо вскрикивала, когда делал резкое движение. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что перестал слышать ее голос. Боясь увидеть самое страшное, остановился, осторожно опустил тело жены на землю.

Маша не дышала! Глаза ее были приоткрыты, щеки ввалились, изо рта торчал кончик языка, приобретшего землистый оттенок. Я в отчаянии повалился на спину, с трудом осознавая, что уже ничего нельзя изменить. Ком сдавил горло, мешая дышать. Ужасная апатия и немощь охватила меня.

Не помню, сколько лежал так, но рассудок все же вернулся ко мне и поводом для этого послужило то, что неожиданно краем глаза заметил какое-то движение в темноте. Мертвец - сжалось сердце и вдруг как обухом по голове меня пронзила страшная в своей простоте мысль - а если Маша тоже оживет, как те бомжи. Я медленно, с опаской повернул голову к жене. Маша лежала в прежней позе, не шевелясь и не подавая признаков жизни. Скорее инстинктивно, чем осознано все-таки попытался отодвинуться от нее чуть подальше. боль в кисти руки заставила меня вспомнить, что мы скованы наручниками. Меня охватила паника. Я  попытался вырвать кисть из браслета, растянуть цепочку, но ничего не добился и до крови ободрал руку. Когда увидел кровь, взгляд  невольно перешел на руку Маши. ее кисть была уже моей и значит гораздо проще должна была пролезть в отверстие браслета наручников. Надо попытаться выдернуть ее руку! Я притронулся к пальцам Маши - они были мокры от дождя и быстро остывали. Сначала осторожно, а потом все более настойчиво дернул наручники. Рука жены не хотела выходить из стального браслета.

- Прости, прости! - твердил я, стараясь выдернуть ее безжизненную кисть из кольца.

- Прости, прости! - почти орал я,  в отчаяньи молотя по ее руке камнем.

Сильно нервничал, поэтому никак не удавалось смять кости и просунуть изуродованную кисть жены  через браслет наручников. Я уже почти достиг цели, когда по телу Маши вдруг прошла едва ощутимая судорога и женщина открыла глаза. Секунду лежала без движения, уставив безжизненный остекленевший взгляд в небо, потом медленно повернула голову в мою сторону.

Я замер, но, встретившись с ней взглядом, отчаянно задергался всем телом, пытаясь вырвать ее изуродованную руку из наручников. Жена согнула кисть и не позволяла это сделать. Затем поднялась на колени, оскалила зубы и, нечленораздельно зарычав, уже готова была вцепиться мне в лицо зубами и ногтями, как вдруг ее череп треснул и рассыпался на несколько бесформенных частей, обдав мое лицо густыми сгустками крови. Я рванулся и, наконец, вырвал руку жены из кольца наручников.  Свободен! Отлетев в сторону, повалился на бок, царапая лицо о сучки, и увидел как в тело жены, разрывая плоть, вонзаются пули. Очевидно, секундой раньше несколько пуль попали ей в голову и это спасло меня. Странно, что  совершенно не было слышно звука выстрелов.

Мгновение лежал без движения, но жужжание пуль привело меня в чувство. Я откатился за камни, прополз к кустам и осторожно выглянул. Метрах в пятидесяти увидел вооруженных людей, которые вместо лиц  имели ужасные рыла с большими глазами. Понял - на них противогазы. Люди двигались неспешно, но уверенно и уж никак не походили на живых мертвецов. Я отполз еще глубже в кустарник и увидел, как личности в противогазах хладнокровно расправились с еще одним мертвецом. Мне даже показалось, что это был мой знакомый мент. Все происходило споро, по-деловому, без лишней суеты и слов. Люди делали свое дело умело, стреляли быстро и метко. Оружие имело глушители и шум дождя прерывался только редкими воплями жертв и звуком падающих тел.

Мертвецы не умели прятаться, они тупо перли на людей, получали свою порцию зарядов в голову и это расслабляло охотников. Но я-то был живой!

Медленно, но верно добрался до внешней ограды кладбища. Осмотрелся, прислушался и понял, что еще пять минут и территория кладбища была бы полностью блокирована. Вдалеке я увидел выстраивающееся оцепление. Там же гудели моторы КРАЗов с огромными цистернами, наподобие заправщиков на аэродромах. Люди в противогазах и защитных одеждах разматывали шланги.

Мне несказанно повезло, что я успел проскользнуть!

Когда добрался до первых домов микрорайона, наконец, остановился немного отдышаться. Пот заливал глаза. Я вытер лоб ладонью и в свете фонарей увидел темную кровь. Маши кровь! Я упал на скамейку, не в силах сдержать слезы!..

 

*  *  *

 

Капитан милиции Щеглов закурил и недовольно посмотрел на часы: посетитель отнял у него уже почти полчаса, но милиционер так и не смог определить для себя однозначно кто перед ним - нормальный человек или обыкновенный псих. Посетитель вел себя культурно, говорил размеренно и спокойно. Одет был очень даже прилично. Немного землистый цвет лица и странная мутная глубина во взгляде вначале немного озадачили Щеглова, но потом он про это забыл и, вполуха слушая мужчину, писал свои бумаги. Выгнать посетителя он сразу не мог, так как тот еще в коридоре заявил, что хочет сообщить важные сведения о серийных убийствах. Это заявление услышал начальник Щеглова и, учитывая их натянутые отношения, взял работу с посетителем под контроль.

Капитан терпеливо выслушал все повествование.

Рассказывал мужчина красочно, но нес явный бред про каких-то живых мертвецов, трупы, кладбище, спецназ. Конечно, Щеглов когда-то краем уха слышал, что несколько лет назад было что-то связанное с утечкой какой-то химии, как говорили, толи хлора, толи нитратов с одного из военных заводов, каких в этом районе чертова куча. Но ничего страшного не произошло, приехали военные, обработали, дегазировали и все закончилось!

- Наверно, все-таки псих, - решил Щеглов. - или наркоман, или алкоголик в белой горячке. Надо уточнить никто из дурдома не сбегал в последнее время? А сейчас побыстрей избавиться от него. Дел невпроворот!

- Согласитесь, гражданин, все, что вы рассказали звучит, мягко говоря, очень странно и совсем не похоже на правду.

- Это - истинная правда.

- Но где же доказательства?

- Виновные уничтожили все доказательства! - голос посетителя окреп. - Я хочу, чтобы, наконец, восторжествовала справедливость. Все эти годы я боялся говорить о случившемся. Меня могли убрать как ненужного свидетеля. Сейчас другое дело - я уже ничего не боюсь! Ни-че-го!

- Что же такое произошло? - с нескрываемой иронией, граничащей с издевкой, спросил Щеглов.

- Все  кто дышал в то время и в том районе отравленным воздухом после смерти оживают! - мужчина вперил взгляд в милиционера и сказал с ударением на каждом слове. - Вчера я умер!

Щеглов, едва  сдерживая смех, поднял трубку телефона:

- Я вызову скорую. Мне кажется, дорогой, у вас белая горячка!

Он приложил трубку к уху и стал набирать номер. Посетитель неожиданно резко встал со стула и вплотную приблизился к милиционеру. Щеглов ясно почувствовал резкий странный запах, исходящий от мужчины.

- Все что я вам сказал - чистая правда. Доказать это очень просто!

Мужчина резко распрямился и рванул на себе рубаху. На пол посыпались пуговицы.

Щеглов вытаращил глаза от неожиданности, увидев, что через всю грудь и живот мужчины, кое-где наспех перехваченный редкими стяжками толстых ниток, идет глубокий разрез с сизыми бескровными краями.

- Я только что из морга. Вчера я умер от сердечного приступа. Сегодня производили вскрытие.

Человек оскалил зубы и, опрокидывая стол, метнулся к Щеглову.

- Сейчас ты во все поверишь! - зловеще прошептал он.

Последнее, что почувствовал капитан Щеглов, была ужасная боль от холодных и жестких как сталь пальцев посетителя, вонзавшихся все глубже и глубже ему в шею...