Вечером поздним теплым, осенним

В парк я зашел пообщаться с природой.

Грустное птиц прощальное пенье

Меня соблазнило вечерней свободой.

 

Девочка бледная с бантиком красным

Рядом присела робко, несмело,

И вид ее был настолько несчастным,

Что сердце от  жалости к ней заболело.

 

Взгляд на нее я бросил украдкой,

Девочка что-то искала в портфеле.

Детское личико было загадкой,

Мука сквозила во всем ее теле.

 

Заговорить я все же решился:

– Кто ты, ребенок? Одна ты здесь, вроде.

Вечером поздним зачем устремилась

Дерзко бродить на опасной свободе?

 

Она повернула лицо как икону.

Дикая грусть меня окатила.

Я не позволил вырваться стону –

В глазах ее тлела злобная сила.

 

Тонкий и сиплый голос негромкий

Меня удивил жёстким надрывом,

Как будто стоит у самой у кромки

И очарована страшным обрывом. 

 

– Папу мы здесь своего потеряли

Или вернее, он нас потерял.

Долго вернуться просили, кричали,

Но нашим мольбам он подло не внял.

 

Мама, не выдержав страха разлуки,

В этом пруду свой покой обрела.

Я же от горя и тягостной скуки

В парк как-то ночью одна забрела.

И повстречала случайно мужчину.

Отца в нем узнала, домой позвала,

Но не назвал он разлуки причину.

Честности зря от него я ждала.

 

Несколько раз я папу встречала,

Он обмануть всегда норовил.

Лица, одежду менял для начала,

А после едва меня не убил…

 

Вдруг головой она резко тряхнула,

Вмиг помертвел ее чувственный взгляд.

Словно ужалила, а не взглянула.

Злобы  жестокой впрыснула яд.

 

Папочка, папа, – хрипло сказала.

– Только не ври, свою душу губя.

– Время вернуться! – она закричала. –

Мама в пруду ожидает тебя!

 

Лезвие тонкое вдруг появилось,

В маленьких пальцах ее затряслось,

Искрой сверкнуло, запело, забилось,

Болью в груди моей взорвалось.

 

Кровь окропила мне плечи и спину.

Ночь затянулась в тугое кольцо.

Воды пруда. Липкая тина.

Женщины серое злое лицо.

 

На берег как выполз, точно не знаю.

По темной аллее бросился прочь,

А сзади огнями тускло мигая,

В спину мне била кошмарная ночь.

 

Не помню, как брел по улицам темным,

Падал без сил и раз, и другой.

Но дома очнулся с сознаньем огромным

Что в парк этот я теперь ни ногой!