И про многое узнала
И пришлось тогда признать –
То, что в доме увидала,
Очень трудно ей понять!
 

В этой доблестной дружине
Вовсе не было родни.
Вместе их свела судьбина,
И решили жить одни.
 

Себя «братья» называли,
В чаще терем возвели,
Хлеб насущный добывали
И свободу берегли.

 
Уходили на недели
На охоту в дальний край,
Возвратившись, дружно пели,
Побросав добро в сарай.
 

А Царевна их встречала,
Накрывала снедью стол.
После пьянки убирала,
Подметала грязный пол.

 
Поначалу жутко очень
Было ей, когда они,
Разом выпив бочку «Скотча»,
Оставалися одни.
 

Но потом ей объяснили,
Что бояться нет причин –
Они все поэты были
И любили лишь мужчин.

 
И Царевна, успокоясь,
Продолжала счастья ждать,
Лишь один вопрос пытаясь
Побыстрее разгадать.

 
Ну чего собаки ради,
Дом  пытаясь охранять,
Все старались как-то сзади
К девке нашей подбежать?
 

В этом логове порока
Коротать пришлось ей дни,
Но она ждала всё срока,
Чтоб одумались они…
 

В это время весть попала
В нашем царстве в каждый дом –
Дочка царская пропала!
И разросся слухов ком.
 

Будто вместе с дочкой разом
Вся казна за океан
Утекла к одной заразе
С кем у дочки был роман.


Или вот еще похлеще –
Будто дочка в чем была
С бандой урок малолетних
Аж Алмазный фонд взяла!


А Царевны друг сердечный
Королевич Елисей,
От любви томимый вечной,
Поспешил бежать отсель.
 

Он отправился в дорогу,
Чтоб Царевну отыскать.
За нее он даже Богу
Душу был готов отдать.
 

А Царица, как–то рано
Встав с утра не с той ноги,
Вдруг решила, как ни странно,
Что вокруг одни враги.
 

Она зеркальце сурово
Вынимает из ларца,
Вопрошает очень строго
И с предчувствием конца
 

Слышит голос равнодушный
И в нем суть всего одна:
– Утопись в болоте лучше:
Ты, Царица, – номер два!


Что там было с девкой Черной
Сил не хватит описать.
Хорошо черна как ворон –
Хоть побоев не видать.
 

В общем, выжила бедняга,
Переломов только пять!
Потащилась бедолага
Царску дочку убивать…


Вот подходит, терем видит.
Братья отбывают в путь.
Девка, на крылечке сидя,
Собралась часок соснуть.
 

Черна кобра подождала,
Когда братьев след простыл,
И к Царевне подбежала,
Опираясь на костыль.
 

Капюшон надвинув темный,
Достает из–за спины
Чемодан отравы полный
И, не чувствуя вины,

 
Говорит Царевне мягко,
Будто всей душой любя:
– Вот гамбургер очень сладкий,
Прямо создан для тебя.

 
Наша девушка подарок
Уж хотела укусить,
Но какой–то местный Шарик
Не посмел шанс упустить.
 

Вырвал он из рук девицы
Подлый дар и вмиг уснул,
Ну а гостья стала злиться –
Вот проклятый пес загнул!
 

Вновь гамбургер вынимает
И сует Царевне в рот,
Та сама уж предлагает
Разломить тот бутерброд,


Чтоб на всех собак хватило,
Ну и ей самой чуть-чуть.
Черна девка ухватила
Положенья сразу суть!

 
Чемоданчик открывает
И собакам всем сует,
В морды жадные кидает
Свой заморский бутерброд.
 

Вот собаки отгуляли,
Но Царевна все не спит,
Свой гамбургер доедает,
Хлеб жует да и молчит.

 
Наконец, девчонки очи
Все ж закрылись навсегда.
День померк – настали ночи,
Только горе и беда…

 
Скоро братья возвратились –
Неудачный выпал день.
Увидали – прослезились
И застыли, словно пень.
 

Было решено Царевны
Светлый образ сохранить
И в пещере рядом с домом
Мавзолейчик  заложить.

... Год прошел, а может месяц.
Королевич Елисей,
Осознав, что мир так  тесен,
Все ж добился встречи с ней.


Вот к пещере он подходит,
Отворяет тихо дверь
И в отчаяньи находит
Труп Царевны. Словно зверь
 

Он врывается в темницу.
Гроб хрустальный – перед ним
Посреди пустой гробницы
Величав и недвижим.

 
А Царевна так прекрасно
С бледным ликом сладко спит,
Но надеяться напрасно –
Кровь по жилам не бежит.


Елисей к гробу подходит,
Слышит голос за спиной.
Взгляд от девушки отводит.
– Кто посмел прервать покой?

 
Видит семеро братишек.
Понял сразу что к чему.
Вопросил как можно тише:
– Что хотят сказать ему?

 
– Мы твою невесту, милый,
Не смогли тогда сберечь.
Ты прости нас, если в силах,
Не вини за нашу речь.
 

Елисей, сдержав рыданья,
Вновь к невесте молодой
Возвращает взгляд прощанья...
Вид у ней такой живой!

 
И себя уже не в силах
Удержать от горьких слёз,
Он целует очи милой
В лепестках увядших роз.
 

И вдруг чудо происходит –
Оживает ее рот.
В чувство девушка приходит,
Плавно на ноги встает.
 

Елисея обнимает:
– Я тебя не зря ждала, –
Улыбаясь, заявляет.
– Ох, как долго я спала!


Радость всех тут охватила.
Принесли ведро вина.
И невеста тоже пила:
Была счастлива она.
 

К Елисею очень бурно
Тут подходит старший брат.
Говорит ему культурно:
– Нашей встрече очень рад.

 
Не подумайте плохого,
У меня к вам дело есть.
Здесь волшебника такого
Принимать большая честь.
 

Вы Царевну оживили
За минуту с небольшим,
Чем нас очень удивили,
Покорив искусством сим.

 
И теперь не откажите
Оживить собак моих.
Вместе с ней их отравили,
Но не бросили мы их!


Вот в сарай они проходят
И находят там собак.
Елисея подзаводят,
Посулив сводить в кабак.

 
Тот, еще хлебнув из плошки
Пива этак литров пять,
Целовал собак и кошек
И заставил жить опять.


И до ночи веселились
И плясали от души,
А потом уединились
Пары в сумерках тиши.
 

... И жених свою невесту
Все ж познал в один из дней.
Развеселую фиесту
Он увидел вместе с ней.
 

И был очень ошарашен.
Мог поклясться на крови,
Что не видел девки краше
И искуснее в любви.


Он спросил ее однажды,
Как могло такое быть?
Научилась она как же
В этом доме так любить?
 

И ответила дивчина:
– Мой учитель – младший брат,
Укрывался под личиной
Он «поэта», ренегат.
 

Ну а сам, когда стемнеет –
Враз любовь мне предлагать!
Я боялась заболеет
И пришлось уроки взять!

 
Через пару дней пустились
Молодые в долгий путь
И в столицу возвратились,
И пришла пора гульнуть.
 

Свадьбу славную сыграли.
Царь был счастлив. Горя нет!
Гости радостно желали
Жить в любви до триста лет!
 

А Царица заикаться
Стала, девушку узрев,
Постарела лет на двадцать,
Зарычала, словно лев.


И решила возвращаться
За моря к себе домой.
И в деньгах не стала жаться –
Самый-самый дорогой

 
Пароходик заказала.
Там нашелся нежный друг.
На отход не опоздала.
Веселились все вокруг...

 
Но расплата эту даму
Все равно нашла тогда.
Для нее судьей жестоким
Оказалася вода!

 
Человек, как ни старайся,
Не изменит жизни ход.
Ведь «Титаник» назывался
Этот дивный пароход.

Конец