Капитан же наш диктовку
Прекращает, наконец.
– Продолжаем подготовку,
По местам! – орёт подлец.
Рулевого словно током
Затрясло, чтоб не упасть,
Он схватился ненароком
За штурвал и, вот напасть,
С курса сбил корабль славный
И направил не туда.
Но не в том итог печальный,
Это, в общем, ерунда.
Суть в другом – ведь с нами рядом,
Укрываясь под водой,
Незаметным черным гадом
Проплывал морской конвой.
Может, был американец,
Может, русский наш, родной.
Пусть хоть свой, хоть иностранец –
Одинаково дурной.
Как бы ни было, но гости
Винт успели нам погнуть
И от нашей страшной злости
Поспешили улизнуть.
А от скрежета металла
Вся команда напряглась,
И Людмила вдруг сказала:
– Всё, проверка началась!
А корабль, пронзенный дрожью,
Закружил, теряя ход,
Как сраженный волей божьей
За грехи в пучине вод!
В общем, стали среди моря,
Плыть вперед никак нельзя.
Тут механик главный Боря,
Кулаком большим грозя,
На свет божий выползает
Вон из трюмной темноты.
Двух матросов подгоняет.
Те, как сонные коты,
Вдохновляемы пинками,
Недовольные ворчат,
Закрывают зад руками,
Просыпаться не хотят.
Боря же, не тратя время,
Их за шкирку и за борт!
Что чесать впустую темя –
Здесь корабль, а не курорт!
А как начали матросы
По винту в воде стучать,
Капитан решил вопросы
Кой-какие порешать.
Совещанье назначает
Для начальников одних.
Их в каюту приглашает.
Сам спокоен, хмур и тих.
Дверь захлопнулась прощально,
Капитан открыл тетрадь,
Мягким голосом печально
Стал конспекты диктовать.
И, конечно, очень скоро
Носом стали все клевать –
От словесного засора
Захотелось жутко спать.
Капитан же знает дело,
Только этого и ждет!
На ковер он валит тело,
Жадно кровушку сосёт.
И насытился, конечно,
Совещанье прекратил,
Распустил людей поспешно
И разнос вдруг учинил
Боре и его матросам,
Что сидели за бортом
И всё мучались вопросом,
Что поделать им с винтом?
Капитан же, результата
От ремонта не узрев,
Выдал тонну злого мата,
Зарычал, как дикий лев.
– Всех – за борт! – кричит сурово,
– Винт чинить, хоть бейся лбом!
Через час проверю снова.
И не стойте здесь столбом!
А на вахту на прощанье
Отдает еще приказ,
Чтоб людей на совещанье
Пригласили сей же час!
Всё опять же повторилось –
Снова кровушки попил,
Настроенье прояснилось,
Вновь на палубе вопил!
Восемь раз так совещанье
Умудрился он созвать,
А начальники сознанье
Уже начали терять.
Остальные удивлялись:
С каждым разом всё бледней
Они в рубку заявлялись
С мордой синей злей и злей.
За бортом ж кипит работа –
Кто-то режется в "козла",
Кто-то с птичьего помёта
Лепит боцмана со зла!
Винт чинить – пустое дело!
Здесь кувалдой не возьмёшь.
Да и долбят неумело –
Пользы, право, ни на грош!
И, признаться, тем матросам
Шевелиться тоже лень.
Просидеть здесь без вопросов
Все согласны целый день.
Так проходит час за часом,
А работа-то стоит.
Вдруг несётся звонким гласом:
"Глянь, акула к нам летит!"
Заметались все со страху.
Шум и гам, возня и стон!
И один матрос дал маху
И понёс большой урон.
Он рассчитывал беспечно
Всех удачно обмануть
И на узкий трап, конечно,
Самым первым прошмыгнуть!
Но промазал, промахнулся
И с размаху наш герой
Очень сильно долбанулся
О стекляшку головой.
И пробил иллюминатор
И застрял в нём в тот же миг –
Будто пьяный навигатор
Мачту странную воздвиг!
А когда матрос очнулся
И глаза свои открыл,
То всем телом содрогнулся
И как каменный застыл!
Так нечаянно случилось,
Так ему не повезло
Влезть в окно, где находилась
Гауптвахта, как назло!
Потеряев старший мичман
Перед ним из тьмы возник
С мордой злой, несимпатичной.
Дрожь в руках и в брови тик.
С капитаном после встречи
Наш затворник долго спал,
Посинел и даже речи
Дар чуть-чуть не потерял.
И очнулся весь холодный,
Мятый, будто кто отжал,
Злой, угрюмый и голодный,
Весь от ярости дрожал.
Что такое с ним случилось
Распознать никак не мог.
В голове всё закрутилось
Шум и звон, не дай-то Бог!
День страдал и вдруг удача –
От матроса голова
Перед ним здесь, чуть не плача,
Глаз таращит, как сова!
Потеряев, как заметил
Гостя голову в окне,
Про себя тотчас отметил –
Это то, что нужно мне!
Наш матрос сучит ногами,
А друзьям его смешно:
– Зацепился, брат, рогами?
Быть рвачом, матрос, грешно!
Кто бы знал, что в это время
Их товарищу каюк
Наступает. Мичман в темя
Парню палец, словно крюк,
Очень быстренько вонзает.
Кровь потоком. Дикий крик.
Потеряев начинает
Пить мозги, реветь как бык!
Узник так разгорячился,
С голодухи озверев,
Что башку он умудрился
Откусить бойцу как лев.
И стоит, в руках сжимая
Головы кровавый шар,
До конца не понимая,
Как попал в такой угар.
В этот миг открылись двери –
Грозно входит капитан,
И глазам своим не веря,
Зло хрипит: "Ах ты, болван!
Разве можно так с матросом
Обходиться в наши дни?!
Ты же должен без вопросов
Ближе быть ему родни!
Наш матрос он как ребенок –
Покорми, отправь поспать.
Он ранимый как теленок
На него нельзя кричать!
Ну а сам, не отрываясь,
На матроса, что в окне,
Смотрит злым голодным взглядом –
Что же там осталось мне?
Потеряев весь трясется,
Что случилось не поймет,
В уголку тоскливо жмется,
Ногти черные грызет.
Капитан же остывает,
Видя мичмана конфуз,
Кепку с головы снимает
Словно очень тяжкий груз.
Опускается на нары
И спокойно говорит:
– Хоть по возрасту ты старый,
Но для нас лишь неофит.
То есть новообращенный
В нашу веру навсегда
И за все грехи прощенный
Враз на долгие года.
Я и сам еще недавно
Как обычный офицер
Службу нес вполне исправно,
Орденов был кавалер.
Стал служить в московском штабе.
Но буквально через год
Канцелярской гнусной жабе
Я попал в бумажный рот.
И поехал и помчался
По наклонной быстро вниз.
И все больше я старался
Ухватить счастливый приз.
Поначалу очень странным
Было чувствовать себя
Кровопийцей неустанным,
Что живет, других губя.
Но затем привык, зарвался
Полюбил, вошел во вкус
И все чаще порывался
В шею делать я укус.
Ведь нельзя никак иначе
В штабе доблестном служить.
Хочешь всплыть – пытайся, значит,
Остальных на дно пустить!
Вот такое вдруг признанье
Капитан здесь выдает,
Но, согнав с лица страданье,
Быстро на ноги встает.
И сдержаться уж не в силах
Он к матросу подбежал
И остатки крови в жилах
В рот себе скорей отжал.
Виновато улыбаясь,
Тело в комнату втащил
И, раздумьями не маясь,
Скрепкой ржавой прицепил
К шее бедного матроса
Буйну голову его,
На топчан взгляд бросил косо,
Тело сунул под него.
Словно вспомнив долга бремя,
Очень строго приказал:
– Надо действовать. Не время
Разводить базар-вокзал!
Вышел вон и быстрой тенью
В рубку бешено влетел,
Где, объятый сладкой ленью,
Рулевой во сне храпел.
Капитан уже собрался
От души его распечь,
Как внезапно гром раздался,
В небе взвизгнула картечь.
– Кто стреляет?! Кто позволил? –
Капитан наш заорал.
Кок борща кастрюлю пролил –
Так от страха задрожал.
Но по новой выстрел грянул.
По корме поплыл дымок,
А на палубу как пьяный
Нервно вылез бледный Кок.
Надо здесь, друзья, отметить,
Он был в звании капраз.
Странно – можете заметить.
Странно, но не в первый раз!
Сей капраз был толстозадый
Неуклюжий мужичок,
С мутным и пугливым взглядом
Хитрый, опытный жучок.
Он любил поныть устало,
Поругать свою судьбу.
Попенять, что платят мало,
Что остался на краю.
А начальство пожалело,
Предложило потерпеть
И заняться новым делом –
В кухне коком попотеть.
Так и стал он Коком истым
И на две зарплаты жил.
До обеда был радистом,
После – щи и суп варил...
Но пора вернуться в рубку,
Где наш славный капитан
Разошелся не на шутку,
В службе выявив изъян.
Впрочем, коку даже ясно,
Что стрелять средь бела дня
Кто-то выдумал напрасно.
Это ж – полная фигня.
Мы вошли в чужую зону,
Поднимать здесь лишний шум –
Лишь вредителю-шпиону
Заскочить могло на ум.
Капитан влетел на башню,
Где у пушки зло кряхтел
Весь в дыму, натужно кашля,
Наш Старпом крутил прицел.
Шефа он не замечает,
Снова дергает за трос,
С диким грохотом стреляет
Вновь командует: “Матрос!
Заряжай живей по новой,
Эта сволочь не уйдет!“
И с улыбочкой суровой
Руку на затвор кладет.
И при этом замечает –
Кто-то за ухо схватил,
Грубо на спину роняет,
Прочь от пушки потащил.
Прекратить, отставить, смирно!
Накажу! – Старпом кричит
И кусается активно,
Словно дикий кот шипит!
Но вдруг ясно понимает,
Что обидчик – Капитан!
Руки кверху задирает,
Как поверженный шайтан.
Очень жалобно и страстно
Смотрит, тихо говоря:
– Разозлились вы напрасно,
Я открыл стрельбу не зря!
За бортом акулья стая.
Меры надо предпринять.
Съест матроса нечисть злая,
Нам придется отвечать!
Снова тянется к затвору,
Чтоб загнать туда снаряд,
Отомстить морскому вору
За поеденных ребят.
Был Старпом, сказать по правде,
Моряком всего лишь год,
А до этого танкистом
Знал его честной народ.
А на флот попал случайно,
Потому что как-то раз
Ночью темной очень тайно
Любовался битый час,
Как его прямой начальник,
Сидя голым на столе,
Браги выпил целый чайник
И испачкался в золе.
А Старпом об этом деле
Рассказал своим друзьям.
Те, понятно, не стерпели,
Женам, тещам и мужьям
По цепочке передали,
Исказивши кой-чего.
Не сдержались, оболгали
Командира своего.
Вышло так, что шеф нажрался,
Голым бегал по домам,
Замполита бить пытался,
Тискал всех знакомых дам,
Разбирался в кочегарке
С нерадивым старшиной,
В гарнизонном автопарке
На машине за женой
Он гонялся, как на ралли,
А потом на танк вскочил,
Словно Ленин на вокзале
Революции просил.
Искать правды бесполезно
Раз пошел такой навет!
Хотя, если думать трезво,
Без огня-то дыма нет!
Так общественность решила
И поверила вранью.
И хотя сама грешила
Осудила всю семью!
А начальник обозлился,
Стал искать источник зла.
На плацу орал, божился,
Что убьет лгуна-козла,
Захотевшего героя
Опорочить ни за грош.
И желал немедля боя,
Показать как он хорош.
Но не выпала удача –
Срочно вызван был в Москву,
И от злости чуть не плача,
Заливал свою тоску
На унылых летних сборах,
Где, по правде говоря,
В глупой ругани, укорах
Лишь угробишь время зря.
А Старпом не стал, конечно,
Роковой расплаты ждать.
Написал рапорт поспешно,
Чтоб немедля поступать
В академию покруче,
Но проклятый кадровик
Так скосил свой глаз колючий,
Что Старпом тот час же сник
И согласье дал внезапно
Службу править хоть на дне,
Только бы не в часть обратно,
Где его как в страшном сне
Ждала страшная расправа,
Приговоров жутких рой,
Из которых самый слабый –
В продвижении застой.
Так и стал морским он волком
И привык к крутой волне.
Пусть не понял службу толком –
Был доволен ей вполне!
А сейчас вот вдруг сорвался,
Найдя повод пострелять.
И напрасно уж старался
Эту страсть в душе унять.
Вспомнил годы молодые,
Как в танкистах он служил,
Как снаряды разрывные
Больше чем жену любил...
Но, однако, плохо дело –
Капитан набычил взгляд.
И Старпома так задело –
От макушки и до пят,
Что покрылся потом липким
И невнятно отвечал.
Стал безвольным, слабым, хлипким.
Были б силы – закричал!
Шеф же тянет его в рубку,
Ужасающе орет,
Офицера словно губку
В кулаках жестоких мнет.
Все закончилось стандартно –
Кровь рекою, страшный крик.
Стал Старпом, как всем понятно,
Кровопийцей в один миг!
В это въехал он не сразу,
Попытался прежним стать,
Но кошмарную заразу
В организме не унять!
На глазах почти зверея,
Весь растрепан и помят
Побежал узнать скорее
Сколько съедено ребят.
К счастью, ложным оказался
Про акулу страшный слух.
Командир вмиг разобрался –
Кто на судне был лопух.
Паникера наказали.
Самый крупный молоток
Доходяге в руки дали,
Пожелав: – Долби, браток,
От рассвета до заката
По винту, что был погнут!
За трусливость то расплата,
Слабакам нет места тут!
В бардаке ж кто самый крайний
Прояснилось тот же час:
Некий наш сотрудник тайный
Захотел проведать нас.
Снарядил баркас рыбацкий,
Сеть для вида загрузил,
Принял вид простой и штатский,
К нам на встречу поспешил.
Надо ж было так случиться –
Как узнал, что в гости сам
Адмирал решил явиться,
Шеф дал десять телеграмм
Всем кто в списке экипажа,
Всем кто в море должен быть.
Еле дышит тем кто даже,
Кто совсем не должен плыть!
Вот один из тех героев,
Чтобы выполнить приказ,
Несся так в открытом море,
Что испуг нагнал на нас.
У борта вдруг появился,
По волнам легко скользя,
Завертелся, закрутился
Близко так как всем нельзя.
И, понятно, за акулу
Его принял наш матрос
И, свалившись враз со стула,
Бред про хищника понес...
Между тем баркас успешно
Привязали и с него
На корабль взлетел поспешно,
Не сказавши ничего,
Человек в плаще из кожи.
Весь солидный, деловой
На директора похожий
Новый русский Супербой!
Пальцы в кольцах, шарфик стильный
Золотая цепь блестит
А на поясе мобильный
Звонко телефон свистит.
– Блин, не жизнь, а просто гадость,
Надо было яхту взять,
Чтобы плыть легко и в радость
И от качки не блевать!
Вечно чертово начальство
Оторвет от важных дел.
Это ж дикое нахальство,
Настоящий беспредел! –
Так наш Супербой бормочет
Недовольный, мрачный, злой.
Ну ни чуточки не хочет
Послужить стране родной.
А придется! Вот из рубки
Строго капитан взглянул.
Ну какие, к черту, шутки –
Нервно Бой слюну сглотнул,
Вынул вмиг из чемодана,
Что в дорогу прихватил,
Коньяка четыре жбана
И к начальству поспешил.
Их несет перед собою,
Словно в праздник хлеб и соль.
Мол, для вас готов, не скрою,
Я терпеть любую боль…
Читать далее... Кильватер багрового цвета. Часть 3